Это было 22 июня

«Я хорошо помню этот день - 22 июня 1941 года.

В посёлке Роша, что на окраине города Черновцы, в садах размещался наш мотострелковый батальон.

На рассвете боевая тревога разбудила всех.

Суматошно забегали люди, загудели машины. Куда бежать и что делать, мы знали: хорошо натренировались за последние две недели. Бежим, надевая гимнастёрки на ходу, на место сбора. Туда же подъехали полуторки. Водители стали ломать с деревьев и кустарников зелёные ветки и маскировать машины.

Нам выдали по девяносто патронов на бойца, по две гранаты - обычную и противотанковую, и к ним вручили запалы. Винтовки были только у старослужащих. А мы, новобранцы, призванные на службу в Красную армию в апреле, прибыли в часть 1 мая. Здесь проходили курс молодого бойца и ещё не успели принять присягу. В полку таких оказалось большинство.

Старшины с интендантами раздавали ранцы, шинели, плащ-палатки. Мне и ещё одному бойцу было приказано следовать с начальником штаба батальона капитаном Пожарских. Мы сели на полуторку и поехали через Черновцы. В городе увидели, как поднятые по тревоге воинские части, служащие учреждений, люди с красными повязками с противогазами и винтовками суматошно бегали по улицам...

На огромной высоте гудели самолеты. По ним стреляли зенитные орудия. Протяжно выла сирена воздушной тревоги.

Потом мы увидели самолеты. Они летели на восток. Самолетов было много, они шли волна за волной. Несколько снизившись и зайдя со стороны солнца, стали бросать бомбы на город. Загремели выстрелы, застрекотали пулемёты. Наша машина остановилась за городом, неподалёку от бывшей авиабазы. Нас здесь встретили. Пошли разговоры: что это такое? Война или провокация? У нас, на этом участке границы, или ещё где-то? Никто ничего объяснить не мог.

А в это время без маскировки к границе стали выдвигаться танковые и механизированные части, артиллерия. Стоял сплошной гул танков, тягачей, машин.

...Где-то около шести утра увидели на малой высоте восемь немецких штурмовиков. У нас не было никакого укрытия - ни окопов, ни блиндажей. Да ещё, когда самолёты летели, мы выбегали из-за кустов и кричали друг другу: «Ребята, смотрите! Немецкие самолёты! Вон свастика, вон крест!» Самолеты сделали над нами круг и открыли огонь из пулемётов, стали бросать бомбы замедленного действия, так как бомбили с малой высоты.

Мы упали на землю, закрыли головы руками (касок ещё не было). И те, кто быстро вскочил с земли, попал под разрыв бомб. Кто дольше пролежал, остался невредим. Меня присыпало землей, оглушило. Когда поднял голову - увидел кругом развороченные взрывами деревья, бугры земли, оторванные руки, ноги, убитых солдат... Кругом гарь, кровь... Мы кинулись в сторону, но снова услышали: «Ложись!»

Снова летели фашисты, и снова - пулемётный огонь и разрывы бомб... Но это уже рядом, по зениткам. А зенитчики по самолётам никак попасть не могли. Бомбёжка и пулемётный обстрел вывели из строя 40 человек. Санитарные команды подобрали раненых и убитых.

Нас погрузили на машины и повезли на юг, к границе. Уже в обороне у границы мы узнали, что Германия напала на нашу страну, что бои идут на всем протяжении западной границы, что фашистские самолёты бомбят наши города, что Красная армия подтягивает свои резервы к границе.

23 июня на берегу реки Сирет нас, молодых воинов, привели к присяге. Мы присягали своей Родине, что будем её защищать, не жалея ни своей крови, ни самой жизни до полной победы над врагом. После этого нам вручили винтовки со штыками.

Противник вел систематический обстрел наших позиций, несколько раз пытался форсировать реку. 27 июня была особенно сильная атака. Но нам удалось отбросить противника за реку. 29 июня наш полк сняли с обороны и повели на Каменец-Подольск, а потом на Винницу. Наши автомашины ушли ещё 23 июня, увезли боеприпасы и не вернулись, и мы шли пешими колоннами...

Зори