Зенитчица Фая

В этом качестве она и прошла всю войну. После демобилизации продолжила работать в школе. Заочно окончила институт. Стала преподавателем немецкого языка.

…Недавно Фаина Ивановна умерла.

Пятнадцать лет назад наша газета рассказала о фронтовом пути сельской учительницы.

Приближается 70-летие Великой Победы. Сегодня мы решили еще раз рассказать историю зенитчицы.

Как Фая на фронт попала

- Самое противное на войне - это каска, - вспоминала Фаина Ивановна. - Настолько штука неудобная: то она на нос свалится, когда ты в окуляр прибора стараешься поймать самолет, то падает с головы в самый неподходящий момент, если ты ремешком ее не закрепишь. А не наденешь ее, командир ругается, хотя сам первым нарушителем был - каска у него всегда на руке болталась...

Ну и еще - кирзовые сапоги на ногах в летнюю жару... Врагу такой муки не пожелаешь. Иногда даже во сне снилось, что бегает она, Фая Васильева, босиком по нежной зеленой травке или по мягкой, пыльной, прогретой солнцем дороге. Как-то мама привезла Фае в Новороссийск свои ботики, чтобы та носила вместо сапог. Но нельзя. Не по форме. Так и увезла обратно.

…Город бомбили. Снаряды рвались совсем рядом. Не успели даже размес­титься толком, как двери в их комнату распахнул какой-то военный: «Девушки, немедленно к нам на помощь!» И они, еще в штатском, не поняв, куда попали и кому чем могут помочь, напуганные, чумные с дороги, побежали помогать артиллеристам. Оттаскивали от орудий отстрелянные гильзы. Одну из девушек здесь и ранило. Вот и боевое крещение!

Маму на мельнице фашист нашёл

Через несколько дней девушек отправили в Южную Озереевку, где стояла батарея, в которой предстояло служить Фае Васильевой. Только там переодели их в военное, постригли... А они взялись за иголки и ножницы. Размер обуви - 35, а на складах самые маленькие сапоги 38-39. С сапогами, конечно, ничего не поделаешь, а вот гимнастерки, юбки, шинели перешивали.

9 мая на горе Сахарная Головка девчонки приняли воинскую присягу. Из на­шего района в одной батарее с Фаей оказались две Веры - Чикова и Страпко. Одна из них - Страпко - здесь и погибла. Здесь же, на Головке, Фая стала на батарее приборным номером, то есть с помощью прибора отыскивала в небе цель, определяла высоту... И уже по ее наводке били орудия. Мама, пока часть стояла в Новороссийске, несколько раз приезжала: как здесь ее старшенькая? Из своей Михайловки пробиралась под обстрелами и бомбежками на передний край к своей дочке с домашними пампушками. Не только подружки, командиры-мужики поражались смелости и неугомонности Фаиной матери.

Как-то к Гале Агиенко (тоже девушка из Михайловки) отец приехал. Дочке привез гостинцы, а Фае - страшную весть: «Нет больше у тебя мамы!» Вместе с другими женщинами мама поехала из Михайловского во Львовское с зерном на мельницу. Немецкий летчик, видно, от нечего делать на телегу с бабами в цветных платьях и ярких косыночках бомбу бросил. И остались круглыми сиротами три девочки. Отец у них еще раньше умер...

С неба не звёзды, а бомбы падают

Севастополь защищался, казалось, из последних сил, Новороссийску тоже при­ходилось нелегко. Но именно отсюда собирались отправить в Севастополь по­мощь - оружие, людей, продукты. В порту формировался караван. Шла погрузка на корабли и катера. И вот неожиданно - налет. Небо все во вражеских самолетах. Обстрел со всех сторон.

Все-все было разбито. Севастополь помощи не получил. Пострадала и бата­рея, в которой служила Фая. Из четырех орудий было разбито три. И началось массовое отступление. До Сухуми девчонки добирались пешком. Там их погрузили в товарные вагоны и отправили во Владикавказ. Шел октябрь сорок второго года...

Гитлер стремился на Кавказ, к нефти. Налеты были страшные. Владикавказ жил на осадном положении и просто ощетинился, решив во что бы то ни стало не подпустить к своим стенам врага. Люди записывались в ополчение, каждый считал своим долгом принять участие в строительстве укреплений. Зенитных полков расположилось вокруг города видимо-невидимо. Среди зенитчиц была и Фаина Васильева. Именно ей поручили доставить пакет особой важности. Предложили переодеться в штатское. За выполнение этого задания получила высокую награду - медаль «За боевые заслуги».

7 или 8 ноября в войска пришел приказ Сталина: ни шагу назад. Там были такие слова: «Только через трупы солдат и офицеров может пройти враг». Сде­лали все, чтобы враг не прошел. И он не прошел. Станицы вокруг города были разрушены чуть ли не полностью. Но во Владикавказ немцы не вошли.

Зенитный полк стоял там до морозов. Все реже и реже становились бомбежки. А потом и совсем прекратились.

Затем полк, в котором служила Фаина Васильева, был переведен в Туапсе. Главная задача - охрана нефтяных вышек. Но налетов здесь было куда как меньше. Простояли там два месяца.

В феврале погрузили весь полк в эшелоны и двинули на Краснодар. Полу­разрушенный город только-только освободили, но налеты продолжались.

Фаина Ивановна вспомнила солнечный апрельский день. Зенитчицы расставили котелки и собрались пообедать. Но здесь с наблюдательного пункта, который располагался в Афипском, передали: «Немецкие самолеты со стороны Новороссийска направляются на Краснодар». Отставили девчонки свои котелки, стали ждать два, ну три самолета, а их целая армада летит. Каждый с бомбами. Это уже потом разобрались, что они в основном бомбят вокзал и эшелоны, которые не успели отправиться на фронт... А ведь в каждом вагоне люди...

В Краснодаре полк простоял все лето. Потом воевали на подступах к Новорос­сийску. Когда город освободили, зенитчиц отправили в Европу. Румыния, Югославия, Венгрия...

Дунай и в самом деле голубой

Остановились на Дунае. Построили через такую широкую реку понтонный мост за два часа. Ну, а зенитчицы взялись его охранять. Фаина сделала для себя открытие: «А ведь совсем не напрасно Дунай называют голубым. До чего хорош!» Вот именно здесь по-настоящему Фая утвердилась в вере, что назад немцу пути нет. Это было так ясно! И от этой ясности хотелось петь и смеяться. Ну, а Победа... Победа была и в самом деле уже так близко...

Зори